С полным основанием можно его назвать Карлссон, который гуляет по крыше. Сейчас объясню, почему.
Его хозяйка... Эта фифа заслуживает пары слов и даже целого абзаца за то, что все-таки проявила милосердие. Она служит костюмершей на театре, обожает французскую актрису Катрин Денёв и подражает ей внешне, по крайней мере, носит распущенные светлые волосы, не убирая в прическу, и выглядит сзади, ну, прямо «Шербурские зонтики». Карлуша зовет ее Катькой, а она зовет себя Картин. В этом нет профессиональной необходимости, просто так ей кажется более импозантно, респект-гламур.
Ей пришлось взять Карлушу в результате ЧП. В тот день шел спектакль «Малыш и Карлссон», который выводок театральной кошки-крысоловки чуть не сорвал, когда в полном составе вылез на сцену. Ажиотаж и фурор был полный, а режиссер кричал, требуя, чтобы сию минуту всех котят убрали вон из театра. Так Карлуша стал Карлссоном у Катьки. Она сжалилась над прелестным резвым котиком, который вывел свой отряд на сцену и сорвал больше аплодисментов, чем профессиональные артисты. Катька – не то, что моя Алена. Бывает, она пропадает на несколько дней, якобы, на гастроли уезжает или на гулянки и оставляет кота без еды, а то и вовсе на улице. Случается, Карлуша возвращается с ночных дозоров, а дверь закрыта, в форточку на пятом этаже не запрыгнешь, да и окна закупорены, а соседи, изверги, говорят, что у них от кота аллергия, не пускают его в квартиру, пинают ногами и гонят шваброй. Карлуша, однако, не унывает. А что ему остается? Жить-то хочется. Катька все-таки иногда кормит, а когда ее не бывает дома, подкармливает девочка с третьего этажа, которая отдает ему остатки еды от своей кошки. На таких подачках Карлуша долго бы не протянул, если б сам не кормился. Его рацион – птицы, голуби, воробьи и прочая мелочь. Он их ловит виртуозно, поэтому не боится высоты.
Во второй раз я его увидел уже летом, когда сидел на своем балкончике в цветочных зарослях и смотрел сквозь решетку на улицу, но не вниз, а вверх. Опять меня поразил этот акробат, он ловко и смело шел по краю крыши и при этом смотрел в мою сторону, а не вниз с высоты седьмого этажа. Сел напротив и замер. Перепрыгнуть через улицу он не мог, но что-то его так пригвоздило к месту, что мы полчаса переглядывались, а на следующий день познакомились.
Еще одно отступление. Весной у нас под крышей какие-то птички свили гнездо и вывели птенцов, один из которых из любопытства застрял в дымоходе и пищал оттуда целые сутки, а птицы бились в стекло кухонного окна. В конце концов Алена раскурочила дымоход, вытащила птенца и выпустила на волю. Он сам полетел и гнездо ему больше не понадобилось, семья воссоединилась и радостно свистела у нас под окном до вечера. Для них это был праздник, только для Бабани - стресс, у нее даже давление подскочило.
Оно у нее подскочило опять, когда из этой дыры стали доноситься душераздирающие вопли застрявшего кота. Это был Карлуша. Он вычислил, как подобраться к птицам, которые толкались возле старого гнезда, и попал в ловушку. Здоровый кот – не маленький птенец, даже по размеру они сильно различаются, и достать нежной ручкой из дымохода такого зверя нельзя. Алена позвала соседа-альпиниста и два часа они возились на крыше, доставая кота. Спасенный Карлуша даже не сопротивлялся и позволил внести себя в чужую квартиру, накормить, почистить и уложить спать. По понятным причинам нас расселили по разным комнатам, но мы успели познакомиться и побеседовать по-своему, молча, знаками, запахами и т.п. Он мне кое-что рассказал про себя и стал приходить чаще. Всякий раз, когда он требовательно мяукает у нашей двери, какой-нибудь жалостливый жилец звонит в квартиру, и мы впускаем кота, вернее, Алена или Бабаня впускают, а я встречаю в коридоре и смотрю со стороны как бы.
Всякий раз первым делом его кормят и гладят, а он докладывает мне, где кайфовал вчера или сегодня ночью. Я понял из всех его россказней, что живется ему очень даже неплохо. Он гуляет, где хочет, балдеет, когда хочет, ловит кайф, как птиц, сколько хочет, постоянно и легко. И при этом еще представляется, как на сцене перед зрителями. Прямо-таки настоящий кайфователь питерский, вернее, петербургский с артистической жилкой, родился-то за кулисами и детство провел в театре, насмотрелся всяких спектаклей, актеров и богемной братии.
Но наш научный дух его сильно привлекает, и ходит он к нам отнюдь не только ради угощения, но больше, по-моему, ради моих умных рассказов и называет меня Ведуном, потомственным котом ученым и профессорским внучком. Лестно, конечно, но мне тоже с ним интересно. У нас много общего, и все-таки мы разные, хотя бы тем, что я – преимущественно теоретик, а Карлуша – практик.
Его хозяйка... Эта фифа заслуживает пары слов и даже целого абзаца за то, что все-таки проявила милосердие. Она служит костюмершей на театре, обожает французскую актрису Катрин Денёв и подражает ей внешне, по крайней мере, носит распущенные светлые волосы, не убирая в прическу, и выглядит сзади, ну, прямо «Шербурские зонтики». Карлуша зовет ее Катькой, а она зовет себя Картин. В этом нет профессиональной необходимости, просто так ей кажется более импозантно, респект-гламур.
Ей пришлось взять Карлушу в результате ЧП. В тот день шел спектакль «Малыш и Карлссон», который выводок театральной кошки-крысоловки чуть не сорвал, когда в полном составе вылез на сцену. Ажиотаж и фурор был полный, а режиссер кричал, требуя, чтобы сию минуту всех котят убрали вон из театра. Так Карлуша стал Карлссоном у Катьки. Она сжалилась над прелестным резвым котиком, который вывел свой отряд на сцену и сорвал больше аплодисментов, чем профессиональные артисты. Катька – не то, что моя Алена. Бывает, она пропадает на несколько дней, якобы, на гастроли уезжает или на гулянки и оставляет кота без еды, а то и вовсе на улице. Случается, Карлуша возвращается с ночных дозоров, а дверь закрыта, в форточку на пятом этаже не запрыгнешь, да и окна закупорены, а соседи, изверги, говорят, что у них от кота аллергия, не пускают его в квартиру, пинают ногами и гонят шваброй. Карлуша, однако, не унывает. А что ему остается? Жить-то хочется. Катька все-таки иногда кормит, а когда ее не бывает дома, подкармливает девочка с третьего этажа, которая отдает ему остатки еды от своей кошки. На таких подачках Карлуша долго бы не протянул, если б сам не кормился. Его рацион – птицы, голуби, воробьи и прочая мелочь. Он их ловит виртуозно, поэтому не боится высоты.
Во второй раз я его увидел уже летом, когда сидел на своем балкончике в цветочных зарослях и смотрел сквозь решетку на улицу, но не вниз, а вверх. Опять меня поразил этот акробат, он ловко и смело шел по краю крыши и при этом смотрел в мою сторону, а не вниз с высоты седьмого этажа. Сел напротив и замер. Перепрыгнуть через улицу он не мог, но что-то его так пригвоздило к месту, что мы полчаса переглядывались, а на следующий день познакомились.
Еще одно отступление. Весной у нас под крышей какие-то птички свили гнездо и вывели птенцов, один из которых из любопытства застрял в дымоходе и пищал оттуда целые сутки, а птицы бились в стекло кухонного окна. В конце концов Алена раскурочила дымоход, вытащила птенца и выпустила на волю. Он сам полетел и гнездо ему больше не понадобилось, семья воссоединилась и радостно свистела у нас под окном до вечера. Для них это был праздник, только для Бабани - стресс, у нее даже давление подскочило.
Оно у нее подскочило опять, когда из этой дыры стали доноситься душераздирающие вопли застрявшего кота. Это был Карлуша. Он вычислил, как подобраться к птицам, которые толкались возле старого гнезда, и попал в ловушку. Здоровый кот – не маленький птенец, даже по размеру они сильно различаются, и достать нежной ручкой из дымохода такого зверя нельзя. Алена позвала соседа-альпиниста и два часа они возились на крыше, доставая кота. Спасенный Карлуша даже не сопротивлялся и позволил внести себя в чужую квартиру, накормить, почистить и уложить спать. По понятным причинам нас расселили по разным комнатам, но мы успели познакомиться и побеседовать по-своему, молча, знаками, запахами и т.п. Он мне кое-что рассказал про себя и стал приходить чаще. Всякий раз, когда он требовательно мяукает у нашей двери, какой-нибудь жалостливый жилец звонит в квартиру, и мы впускаем кота, вернее, Алена или Бабаня впускают, а я встречаю в коридоре и смотрю со стороны как бы.
Всякий раз первым делом его кормят и гладят, а он докладывает мне, где кайфовал вчера или сегодня ночью. Я понял из всех его россказней, что живется ему очень даже неплохо. Он гуляет, где хочет, балдеет, когда хочет, ловит кайф, как птиц, сколько хочет, постоянно и легко. И при этом еще представляется, как на сцене перед зрителями. Прямо-таки настоящий кайфователь питерский, вернее, петербургский с артистической жилкой, родился-то за кулисами и детство провел в театре, насмотрелся всяких спектаклей, актеров и богемной братии.
Но наш научный дух его сильно привлекает, и ходит он к нам отнюдь не только ради угощения, но больше, по-моему, ради моих умных рассказов и называет меня Ведуном, потомственным котом ученым и профессорским внучком. Лестно, конечно, но мне тоже с ним интересно. У нас много общего, и все-таки мы разные, хотя бы тем, что я – преимущественно теоретик, а Карлуша – практик.
